Одним из немногих в СССР моряков, послуживших на всех флотах и постоянных флотилиях и получивших опыт боевых действий в Испании, был Арсений Григорьевич Головко, все годы Великой Отечественной войны командовавший Северным флотом.

Сын казака-ветфельдшера и крестьянки, Арсений Головко родился 23 июня 1906 года в станице Прохладная на Северном Кавказе и вырос в семье, где было 7 детей. В 1920 году юноша вступил в комсомол, 2 года занимался на рабфаке в Ростове-на-Дону, подрабатывал в порту, затем поехал в Москву, учился в Сельскохозяйственной академии им. Тимирязева.

В 1925 году Головко по комсомольскому набору направили на флот. Начинал он матросом на Балтике. Вскоре способного молодого моряка послали учиться. В 1928 году Арсений закончил Военно-морское училище и служил на кораблях. Он быстро продвигался по служебной лестнице: 1928 год — вахтенный командир на эсминце "Фрунзе" (Черноморский флот), ноябрь 1929 года — штурман группы канонерских лодок (Каспийская флотилия); в мае 1931 года, после окончания курсов усовершенствования командного состава — дивизионный минер эскадренных миноносцев (Балтийский флот), еще через 10 месяцев — преподаватель курсов командного состава ВМС РККА.

На берегу моряк оставался недолго. Весной 1932 года его направили флагманским минером бригады траления и заграждения тогда еще молодого Тихоокеанского флота. С января 1933 по август 1936 года Головко служил начальником штаба отряда торпедных катеров особого назначения, начальником штаба и командиром бригады торпедных катеров. Вместе с товарищем по училищу А. В. Кузьминым он проводил эксперименты по эффективному использованию торпедных катеров, был сторонником ночных атак и однажды на учениях флота незаметно проскочил в бухту Золотой Рог.

В 1936 году будущего флотоводца направили учиться в Военно-морскую академию, но курс занятий пришлось неожиданно прервать. Шла война в Испании, советские специалисты помогали испанским республиканцам защищать страну от фашизма. С группой добровольцев в 1937 году А. Г: Головко направили в Испанию. Там он под именем Дон Симон Гарсия Галвис состоял советником начальника главной базы флота Картахены. Моряк участвовал в разработке планов операций, выходил в море встречать транспорты из СССР. Здесь будущий адмирал получил представление о действиях авиации, конвоях и другом, что ему позднее пригодилось как командующему флотом.

В 1938 году вернувшегося с испанским опытом и окончившего академию моряка назначили командиром дивизиона миноносцев, недолго потом он побыл начальником штаба Северного флота. С 22 июля 1938 по 22 апреля 1939 года А. Г. Головко командовал Каспийской, а с июля 1939 по июль года — Амурской флотилией. 26 июля 1940 года его назначили командующим Северным флотом. 7 августа 1940 года А Г. Головко принял флот.

Меньше года было у молодого флагмана, чтобы исправить накопившиеся недостатки. Для поднятия боеспособности командующий поставил на ремонт максимальное количество кораблей, а командирам остальных предписал готовить экипажи по-боевому, без условностей, в любую погоду. Береговым артиллеристам следовало бороться за первый залп, тылу — обеспечивать всем необходимым самые отдаленные точки. Головко наладил взаимодействие с армией.

Приходилось принимать неординарные решения. После гибели подводной лодки "Д-1" Головко, кроме строгого выговора, получил указание проводить учения на глубинах, не превышающих рабочей глубины погружений подводных лодок, но в Баренцевом море такой возможности не было. Чтобы не сорвать боевую подготовку, командующий рискнул игнорировать запрещение. К маю 1941 года подводники уже отрабатывали торпедные атаки.

В мае 1941 года инспекция из наркомата отметила улучшения в жизни и работе на флоте, но посчитала его небоеспособным из-за того, что эсминцы еще оставались в ремонте. Однако через несколько недель напряженной работы и они вошли в строй. Добиваясь повышения боеспособности, командующий часто бывал в штормовых походах, наблюдая за становлением моряков. Напоминая слова С. О. Макарова: "Мало знать, нужно еще уметь. Уметь — это главное", он требовал от командиров умения верно оценивать обстановку, принимать смелые решения и действовать напористо, выход в море расценивал как школу войны.

А война приближалась. Все чаще командующий получал известия о приготовлениях гитлеровских войск у границ. Уже 17 июня, когда немецкий самолет прошел над Полярным, Головко объявил на флоте оперативную готовность № 2. Ежедневно самолеты пересекали границу, боевые корабли накапливались в приграничных портах Финляндии и Норвегии. Головко ожидал нападения. Приказ наркома ВМФ перевести флот на оперативную готовность № 1 вечером 22 июня не застал его врасплох.

В первые дни войны противник накапливал силы у границы, действуя с воздуха. Несмотря на превосходство неприятельской авиации в численности, самолеты флота наносили удары по аэродромам и портам противника, вступали в воздушные бои. Командующий отметил необычный случай, когда тихоходный разведчик МБР-2 атаковал "Юнкерc" и заставил его отступить. Б. Ф. Сафонов сбил первый самолет.

Северный флот огнем береговых орудий обстреливал неприятельские суда на подходах к Петсамо. Батарея П. Ф. Космачева с полуострова Средний потопила за несколько минут сторожевой катер у Петсамо.

Командование флота эвакуировало мирное население, перевозило подкрепление для армии. В связи с нехваткой эскортных судов и горючего для них Головко принял решение отправить скопившиеся свыше 155 торговых и рыболовецких судов в Белое море днем без сопровождения, поодиночке и с разными интервалами, а неприятельскую авиацию отвлечь налетами на ее аэродромы. В результате нестандартного решения все суда достигли цели благополучно. Позднее Головко писал: "Расчет оказался верным. Риск был необходим, целесообразен и потому оправдан. Теперь можно сказать: еще одно столкновение умов в войне на море здесь, в Заполярье, выиграно нами".

29 июня гитлеровцы перешли в наступление на суше и оттеснили немногочисленные силы 14-й армии. Вопросы поддержки армий стали важнейшими для командующего флотом, ибо наступление угрожало главной базе флота. Еще до получения приказа из Москвы Головко выслал эсминцы для артиллерийской поддержки войск; хотя и мог их прикрыть с воздуха лишь 6 истребителями. Корабли вели огонь, пока их не атаковали до 40 пикирующих бомбардировщиков, и только туман позволил уйти. Катер старшего лейтенанта И. А. Кроля, посланный за оставленной на берегу корректировочной группой, подвергся атаке 18 бомбардировщиков. Катер лишился управления, вышли из строя два двигателя, но лихой моряк на третьем двигателе продолжал маневрировать, уклоняясь от бомб, и благополучно вернулся. Для Головко все это являлось признаком высокого духа моряков, не сломленных первыми успехами противника.

Благодаря тому, что один из полков 14-й армии удержал позицию на горном хребте Мусту-Тунтури, немцам не удалось прорваться к Мурманску. В дальнейшем эта позиция была передана флоту, и моряки обороняли Северный оборонительный район 3 года. Флоту пришлось сформировать и срочно отправить на фронт отряды из корабельных специалистов, ибо морской пехотой он не располагал. Добровольцев хватало. Моряки из-за лихой храбрости и отсутствия подготовки несли большие потери, не желая переползать и атакуя в рост. Они вызывали страх у противника своим неудержимым натиском и служили не только боевой, но и моральной поддержкой солдатам; создали перелой в настроении обороняющихся. Перелому ситуации способствовали и высаженные флотом дерзкие тактические десанты моряков. В результате наступление было остановлено.

Обезопасив базу с суши, флот продолжил повседневную деятельность, организуя и охраняя перевозки, борьбу на неприятельских коммуникациях и подобные традиционные действия.

В составе Северного флота было 8 эсминцев, 7 сторожевых кораблей, 2 тральщика, 15 подводных лодок, 15 охотников за подводными лодками, другие суда и корабли; численно он не уступал германским силам в портах Норвегии, но в любой момент противник мог подвести подкрепления. Из 116 самолетов половину составляли старые машины; неприятель располагал явным преимуществом в авиации. Именно авиация, как правило, становилась причиной гибели кораблей и судов.

Неприятным сюрпризом явилось применение противником бомбежки с пикирования. В 1941 году набеги совершали и германские эсминцы, которые потопили героически защищавшиеся сторожевики — вооруженные траулеры "Пассат" и "Туман", гидрографическое судно "Мередиан" и несколько других судов. В свою очередь, высылаемая в погоню авиация Северного флота наносила повреждения неприятельским кораблям.

Наступление, предпринятое немцами в сентябре, также не увенча¬лось успехом. Флот вновь отправил на сушу добровольцев, которые помогли удержать линию фронта. Правда, гитлеровцам удалось продвинуться к берегу Мотовского залива и установить батареи, которые обстреливали суда, снабжавшие обороняющихся. Однако при поддержке авиации снабжение не прекращалось, и к зиме германским войскам пришлось остановиться, не дойдя до Мурманска.

Подводники Северного флота в начале войны не добивались резуль¬татов, пока не была отработана тактика торпедных и артиллерийских атак, минных постановок. Несмотря на текучку, командующий оставлял время для анализа неудач. Дневник военного времени отражал раздумья:

"Надо снова продумать всю боевую работу наших лодок. Надо осмотреться, возможно, многое упускаем, что немцы предприняли какие-то меры ПЛО, которые мы не установили, — это ясно. Надо разгадать, какие именно. Боюсь, что тут мины. Глубины позволяют ставить мины у всего побережья. В некоторых местах мины нужны специальные — глубоководные, но все же постановка возможна. Если ориентироваться на мины, то вдоль все¬го норвежского побережья нельзя плавать. Проще говоря, тогда надо отказаться от боевых действий. Это невозможно. Ведь немцы-то плавают. Стало быть, и нам надо продумать свои действия, просмотреть, изучить пути, по которым ходят корабли противника. И ходить теми же самыми путями".

Со временем, кроме проводки конвоев вдоль своих берегов, в том числе и по Северному морскому пути, флоту пришлось взять на себя охрану внешних конвоев, прибывавших из-за границы с грузами для Советского Союза. Летом — осенью конвои шли на Архангельск. Однако порт замерзал, и пришлось избрать Мурманск. Первый конвой из 9 судов прибыл 12 января 1942 года. Так как в начале войны из порта оборудование вывезли и подготовки к приему судов не вели, выгрузка еще не была завершена, а 17 января прибыл второй конвой. Тогда же появились первые суда, получившие попадания торпед с немецких подводных лодок. Кроме подлодок, германское командование перебросило в порты Норвегии тяжелые кораб¬ли, которые использовало против конвоев зимней ночью.

Северный флот располагал небольшими силами. Тем не менее в своей зоне ответственности он обеспечивал безопасность конвоев как надводными и подводными силами, так и авиацией.

Весной и в начале лета 1942 года конвои продолжали курсировать. Не раз советские моряки вместе с англичанами вступали в бой с неприятельскими кораблями и самолетами, заранее наносили удары по неприятельским базам и самолетам с воздуха.

Удивляясь, как легко союзники принимают решение затапливать суда с грузами для Советского Союза, получившие повреждения, Головко в дневнике привел пример с транспортом "Старый большевик", который после бомбежки отстал от конвоя, погасил пожар, исправил поврежде¬ния и дошел до порта, и написал:

"Что же, да послужит этот факт примером всем в союзных конвоях. Ибо он красноречиво отвергает инструкцию об уничтожении поврежденных транспортных судов. Не уничтожать, а защищать, отстаивать и спасать — вот чем следует руководствоваться в своих действиях каждому, кто назвался союзником в совместной борьбе".

В июле 1942 года конвой PQ-17 был обнаружен неприятелем и понес значительные потери. В большей части они стали следствием того, что под угрозой появления линкора "Тирпиц" английское командование приказало отойти охране конвоя, а судам следовать поодиночке. Многие беззащитные суда стали жертвами авиации и подводных лодок. Советские моряки сделали все возможное, чтобы спасти торговые суда и их моряков. Но английскому правительству этот случай послужил предлогом для прекращения конвоев в самые тяжелые дни боев на советско-германском фронте. Головко считал, что союзники специально позволили германским кораблям прорваться из французских портов на север, чтобы устранить их угрозу коммуникациям в Атлантике.

Летом, пользуясь тем, что Северный флот занимался поиском рассеян¬ных судов PQ-17, германское командование направило подводные лодки для действий на советских коммуникациях в Арктике. Они обстреливали полярные станции на Новой Земле, затопили несколько судов. Еще большей угрозой стал «карманный» линкор "Адмирал Шеер", который пытался прорваться в Карское море для истребления конвоев, но после боя с "Сибиряковым" и защитниками острова Диксон отказался от дальнейшего крейсерства и ушел раньше, чем авиация и подводные лодки смогли его атаковать.

К приходу первого осеннего конвоя PQ-18 командование Северного флота приготовилось заранее, развернув на позициях подводные лодки и нанося удары по базам и конвоям противника. В результате принятых мер из 13 погибших судов только одно приходилось на зону ответственности Северного флота. 18 сентября 1942 года в бою у Канина Носа советские моряки вместе с союзниками отразили атаки бомбардировщиков и торпедоносцев, истребив 15 машин. 19 сентября Головко записал в дневнике:

"Конвой PQ-18 прибыл к месту назначения — на Северодвинский рейд. Из 40 транспортных судов достигли конечного пункта 27. Потеряны: до начала сопровождения нашими кораблями— 12 транспортов, из них 9 были лишь подорваны торпедоносцами и подводными лодками против¬ника, но добиты и уничтожены эскортными кораблями; в операционной зоне Северного флота — один транспорт, также добитый английским эскортным кораблем. Цифры сами говорят за себя...

Два с половиной часа боя у Канина Носа окончательно решили судьбу конвоя. Вечерний налет бомбардировщиков, когда конвои транспортов уже стоял на Мудьюгском рейде, не помог противнику. 24 "юнкерса" были встречены нашими истребителями и в беспорядке сбросили бомбы в воду. Не пострадало ни одно из транспортных судов. Противник потерял два самолета".

14 октября командующий встречал лидер "Баку" и эсминцы "Разумный" и "Разъяренный", которые пришли из Тихого океана по Северному морскому пути. Так исполнилась мечта С. О. Макарова и других русских флотоводцев о возможности маневра силами между морскими театрами России в дни войны. Прибывшие корабли оказались необходимым подкреплением. В январе — марте 1943 года на Северный флот пришли с Тихого океана 5 подводных лодок, обогнув половину земного шара. Подводники сразу включились в боевые действия. Сушкин, к примеру, успешно применял тактику торпедного залпа сразу по двум целям. Успешно действовали и другие тихоокеанцы. В то же время то одна, то другая лодка не возвращалась из похода.

За 9 месяцев 1943 года Северный флот совершил несколько ударов эсминцами и катерами по коммуникациям противника, постоянно дежу¬рили на позициях подводники, авиация завоевала господство в воздухе на морских коммуникациях противника, а сухопутный фронт окончательно стабилизировался. Однако после того, как весной 1943 года союзники вновь прекратили посылать конвои и грузы доставляли одиночные суда, для их обеспечения пришлось распылить силы флота. Воспользовавшись этим, германские подводники прорвались в Карское море, ставили мины и действовали торпедами. Так как организация движения судов в этом районе оставляла желать лучшего, командующий Северным флотом добился упорядо¬чения судоходства, что позволило представлять себе положение судов и организовать их защиту. В частности, посланная к мысу Желания (остров Новая Земля) подводная лодка "С-101" капитана 3-го ранга П. И. Егорова обнаружила и потопила германскую субмарину "U-639".

Летом 1943 года Северный флот организовал переход группы речных судов из устья Печоры к устью Оби, вывод нескольких групп судов из Арктики в Белое море почти без потерь. Однако в Арктике флот не располагал достаточным числом самолетов и противолодочных кораблей. 10 ок¬тября 1943 года Головко вызвали в Ставку, чтобы обсудить предложения по выводу транспортных судов из Арктики и причины гибели судов в Карском море. Командующий объяснил те трудности, с которыми встре¬чается флот в сохранении коммуникаций, особенно после прекращения движения союзных конвоев, и предложил оставить транспортные суда в Арктике на зимовку, выведя только ледоколы. На следующую кампанию Северному флоту обещали подкрепление противолодочными кораблями и самолетами. Вскоре флот получил свыше сотни самолетов, из США прибыли 7 тральщиков и 9 больших охотников. Узнав, что катера пойдут через океан своим ходом, старый моряк-американец сказал: "Только железные люди способны идти осенью через океан на таких утлых, к тому же деревянных суденышках".

Моряки-североморцы уже ранее на деревянных судах добивались успеха. Если до войны считали, что в условиях Севера торпедным катерам действовать невозможно, то практика показала ошибочность прежних взглядов. Начав с 2-х катеров, североморцы увеличили их численность до бригады. Расположившись в базе недалеко от фронта, они по сигналу о появлении неприятеля срочно выходили, невзирая на дурную погоду, и наносили неожиданные удары по конвоям противника. Со временем было налажено взаимодействие катеров, подводных лодок и авиации в атаках на неприятельское судоходство.

Подводные лодки располагались на позициях вдоль неприятельского побережья и атаковали вражеские конвои по информации, полученной от воздушной разведки. После атак подводников на конвой нападали катерники и торпедоносная авиация. Эта тактика значительно увеличила эффективность действий на коммуникациях. В ноябре — декабре 1943 года по настоятельному требованию Сталина возобновились конвои союзников. Для обеспечения их безопасности советская авиация наносила удары по неприятельским аэродромам, подводные лодки развертывались завесой у берегов Норвегии, а надводные корабли обеспечивали непосредственную защиту.

К началу 1944 года Северный флот располагал 23 подводными лодками, лидером, 8 эсминцами, 20 сторожевыми кораблями, 14 торпедными катерами, 63 охотниками и сторожевыми катерами, 36 базовыми и 40 катерами-тральщиками, 353 самолетами. В течение нескольких месяцев от отечественной промышленности и из-за границы по "ленд-лизу" поступили корабли и самолеты, заметно увеличившие возможности флота. Была даже сформирована эскадра из старых линкора, крейсера и эсминцев, полученных от союзников в счет раздела итальянского флота. Боевую ценность эскадры Головко оценивал низко, а вот увеличение легких сил его радовало.

Чтобы всегда быть в курсе событий, динамик радиосвязи был установлен в кабинете командующего на флагманском командном пункте, и по нему Головко следил за боевыми действиями и знал многое раньше, чем приходили донесения. Временами он и сам передавал указания по радио. По его предложению часть торпедных катеров перебазировали к авиабазе в Пумманки, что позволило упростить взаимодействие летчиков и катерников. В результате их действий резко усложнились условия для передвижения германских конвоев в Петсамо.

Германское командование попробовало нанести удар по советским и союзным конвоям, используя новое оружие подводных лодок — "шнорхель" и акустические электроторпеды, наводящиеся на звук винтов судна. Были потоплены несколько судов и эскортных кораблей, однако на ход боевых действий единичные успехи повлиять не могли. План перевозок по арктическим трассам был успешно выполнен.

Осенью 1944 года, отмечая заслуги А. Г. Головко, его произвели в адмиралы. Это произошло в те дни, когда флотоводец готовил операцию по освобождению Советского Заполярья.

В сентябре — декабре 1944 года войска Карельского фронта во взаимодействии с Северным флотом развернули наступление по освобождению Печенгской области и части Северной Норвегии. 8 сентября в соответствии с замыслом наступления военный совет флота разослал дирек¬тиву. Следовало содействовать наступлению 14-й армии для выхода на Петсамо (Печенгу). 29 сентября Главный морской штаб прислал указание сформировать Печенгскую военно-морскую базу, но ее еще требовалось отбить у врага. Северному оборонительному району следовало прорвать оборону противника на перешейке полуострова Средний и отрезать пути отхода на Петсамо, а флоту для содействия наступлению — высадить десанты в тылу противника.

6 октября Петсамо-Киркенесская операция была подготовлена и началась 7 октября. После артподготовки 14-я армия перешла в наступление и продвинулась за день на 4–10 километров. Флот сосредоточивал силы для десанта. В ночь на 9 октября Головко перешел из Полярного на вынос¬ной пункт управления в Озерко. Ночью началось наступление морской пехоты. Первоначально был высажен отвлекающий десант в районе мыса Пикшуев Мотовского залива. Позднее часть 63-й бригады морской пехоты высадилась с быстроходных катеров на берегу залива Малая Волоковая для наступления во фланг и тыл противника на Среднем и на Петсамо. Утром 10 октября действия десанта позволили перейти в наступление 12-й бригаде морской пехоты, прорвать позиции врага на Мусту-Тунтури и заставить его отступать.

Высадившийся с 63-й бригадой разведотряд И. П. Барченко-Емельянова прорвался на мыс Крестовый при входе в гавань Лиинахамари перед Петсамо и захватил батареи, при поддержке авиации отбил гитлеровские атаки. Это позволило до полуночи 12 октября выбросить десант с быстроходных катеров непосредственно на причалы Лиинахамари. Совместными действиями частей морской пехоты 15 октября, Печенга была взята. После освобождения города Головко прибыл на катере в порт, где сразу же начали развертывать военно-морскую базу.

17 октября авиация Северного флота нанесла несколько успешных ударов по неприятельскому конвою, направлявшемуся для эвакуации войск противника. Подводники также атаковали немецкие суда с войсками. 25 октября части Карельского фронта взяли штурмом Киркенес при поддерж¬ке десантов с моря и вышли за государственную границу с Норвегией. За время операции 28 североморцев стали Героями Советского Союза.

Весной по приказу Ставки начали отправлять по железной дороге катера на Тихий океан, где Советский Союз готовился к началу войны с Японией. На севере основной проблемой стало траление минных заграждений. После капитуляции Германии оставались несдавшиеся части и подводные лодки, что заставляло быть настороже. Только 3 июня 1945 года Головко подписал приказ, переводивший корабли и части на положение боеготовности мирного времени. Суда возвращались прежним владель¬цам, а плавание гражданских судов разрешалось "без эскорта с сохранением мер противоминной обороны".

Большой любитель театра и литературы, А. Г. Головко помогал организовывать деятельность местной труппы, способствовал работе писателей, а когда проявился талант матроса Л. Кербеля, он помог ему реализоваться, заказав серию скульптурных портретов героев — моряков и летчиков. Ныне скульптор Л. Кербель известен всей стране.

До 4 августа 1946 года Головко оставался во главе Северного флота. Затем его назначили заместителем начальника, а с 19 февраля 1947 года — начальником Главного морского штаба и заместителем Главнокомандую¬щего ВМФ. В 1950—1952 годах Головко — начальник Морского генераль¬ного штаба и 1-й заместитель военно-морского министра. С 6 августа 1952 по 27 января 1956 года он командовал 4-м флотом на Балтике, а позднее, до 24 ноября 1956 года — КБФ. Под его флагом флот совершал первые похо¬ды за границу. Впоследствии Головко был первым заместителем Главно¬командующего ВМФ, депутатом Верховного Совета СССР 2-го и 4-го созывов.

В должности первого заместителя Главнокомандующего Арсений Гри¬горьевич сохранил морскую лихость и умение. Адмирал флота Г. М. Егоров вспоминал, что в шторм эсминец с Головко вошел в тесную бухту и адмирал привычно перескочил на обледенелый катер, когда его палуба на мгновение сравнялась с палубой эсминца. Любопытно, как во время войны, так и в 50-е годы флагман был, видимо, единственным, кто но¬сил на адмиральской форме матросский бушлат. Адмирал вел в ходе Великой Отечественной войны дневник. Записи этого дневника легли в основу его мемуаров "Вместе с флотом", выпу¬щенных Воениздатом в 1960 и 1979 годах.

Умер А. Г. Головко после тяжелой болезни сердца 17 мая 1962 года. Похоронили его в 43 ряду 1-го участка Новодевичьего кладбища-мемориала. Памятник на могиле выполнил Л. Кербель, Это была самая большая благодарность за ту поддержку, которую скульптор получил в молодости от адмирала.

За добросовестную службу адмирал был награжден 4 орденами Ленина, 4 орденами Красного Знамени, двумя орденами Ушакова I степени, орденом Нахимова I степени, двумя орденами Красной Звезды и многими медалями.

Сын адмирала Михаил пошел по стопам отца, стал морским офицером.

18 декабря 1962 года именем флотоводца назвали ракетный крейсер "Адмирал Головко" (бывший "Доблестный").